В операционной

В коридоре длинный хвост носилок...
Все глаза слились в тревожно-скорбный
Взгляд,-
Там за белой дверью,красный ад:
Нож визжит по кости,как напилок,-
Острый,жалкий и звериный крик
В сердце вдруг вонзается,как штык...
За окном играет майский день.
Хорошо б пожить на белом свете!
Дома-поле,мать, жена и дети,-

А там за дверью,костлявый хирург,
Забрызганный кровью, словно пятнистой
Вуалью,
Засучив рукава,
Взрезает острой сталью
Зловонное мясо...
Осколки костей
Дико и странно наружу торчат,
Словно кричат
От боли.
У сестры дрожит подбородок,
Чад хлороформа-как сладкая водка;
На столе неподвижно желтеет
Несчастное тело.
Пскович-санитар отвернулся,
Голую ногу зажав неумело,
И смотрит,как пьяный,на шкап...
На полу безобразно алеет
Свежим отрезом бедро.
Полное крови и гноя ведро...
За стеклами даль зеленеет,
Чета голубей
Воркует и ходит бочком вдоль карниза.
Варшавское небо- прозрачная риза-
Все голубей...

Усталый хирург
Подходит к окну, жадно дымит
Папироской,
И хмуро трясет на лоб набежавшей
Прической;
Каторжный труд!
Как дрова,их сегодня несут,
Несут и несут без конца...

Между 1914 и 1917